|
Историк и дизайнер Владимир Паперный ответил на вопросы журнала "ЭКА" о московской архитектуре и экологии, о лучших зданиях постсоветского периода, о стебе и ксенофобии российских архитекторов. Интервью Лара Копылова 
Владимир Паперный, автор нашумевшей книги о сталинской архитектуре "Культура-2", вышедшей в 1985 г. в США, в 1996 г. – в России и недавно изданной на английском языке в Cambridge University press. В настоящее время глава собственной студии графического дизайна Vladimir Paperny &Associates в Лос-Анджелесе.
ЭКА: Что для Вас образ Москвы?
В.П. Для меня Москва – это нагромождение обломков амбициозных проектов, ни один из которых не был (к счастью) доведен до конца. Кто-то из советских писателей 1960-х сказал: "Наша культура развивается короткими перебежками под обстрелом врага". Москва – это пространственное воплощение этого процесса.
ЭКА: Какие значения Вы находите в новой архитектуре Москвы, в частности, в так называемом «московском» стиле? Можно ли провести какие-то параллели с политикой, например с укреплением властной вертикали в период президентства Путина.
В.П.: Думаю, что нет. Путин больше интересуется Петербургом, Москва досталась Лужкову, вертикаль которого, если верить западной прессе, связана не столько с властью, сколько с коррупцией, и направлена, скорее, под землю — мишки в траншеях, подземный торговый центр, подземные гаражи.
ЭКА: Что добавил образу Москвы деловой район «Москва-Сити» со стеклянными небоскребами? Что означает, с точки зрения семиотика, задуманная там башня Нормана Фостера «Россия» (строительство которой, впрочем, в связи с кризисом приостановлено)?
В.П.: Архитектурный критик газеты Нью-Йорк Таймс Николай Урусов в статье "Было весело, пока не кончились деньги" сказал, что архитектурный ренессанс последних лет, вместо строительства больниц, школ, инфраструктуры, выражался в создании символов суетных амбиций и в прославлении власти денег. Это был "ядовитый коктейль тщеславия и самообмана". Думаю, что эти слова можно отнести и к "Москва-Сити".
ЭКА: Как развивается модернизм на Западе и в России? Есть ли между ними различия?
В.П.: В 1920-х годах модернизм развивался синхронно. С начала 1930-х границы были закрыты и связи искусственно оборваны. Когда в 1960-х началась оттепель, молодые архитекторы бросились наверстывать упущенное за 30 лет — стали ходить в гости к Мельникову и читать иностранные архитектурные журналы. Синхронность пропала, потому что на Западе уже началась борьба с модернизмом (книга Venturi "Complexity and Contradiction in Architecture" oпубликована в 1966 году), в то время как в России все еще боролись за модернизм. С начала 1990-х в России начался разгул постмодернизма, к этому времени в Америке постмодернизм был уже мертв. Несмотря на открытые границы и интенсивные контакты, российские архитекторы все еще мыслят в категориях «мы - они» (незабываемые слова Никиты Явейна про Эрика Оуэна Мосса: «мы этих моссов били по голове, и будем бить»). Синхронизация могла бы восстановиться, если бы состоялся массовый "десант" международных архитектурных звезд. К большому облегчению российских архитекторов, кризис сделал это невозможным.
ЭКА: Можете ли Вы назвать три московских здания постсоветского времени, которые можно считать достижением архитектуры?
В.П.: Школа для детей-аутистов Чернихова, вилла «Остоженка» Григоряна, комплекс «Город яхт» Лызлова (все три с большими оговорками).
ЭКА: Как Вы оцениваете московский классицизм (имеются в виду архитекторы, для которых классицизм – кредо, а не конъюнктура)?
В.П.: Это локальное явление, находящееся в стороне от мирового архитектурного процесса. Несмотря на искренность и одаренность авторов, это все-таки типичная "трусливая архитектура". Эти люди останутся в истории русской (только) архитектуры, примерно как М. С. Лялевич и М. М. Перетяткович.
ЭКА: В Москве есть здания, где исторические детали использованы намеренно иронично. Например, дом «Патриарх» Сергея Ткаченко или Музей А.С. Пушкина Андрея Бокова. Воспринимается ли архитектура Москвы как ироничная?
В.П.: Она воспринимается как стеб, который отличается от иронии тем, что у говорящего нет точки зрения. Стеб – это позиция человека, который считает, что точку зрения иметь стыдно, и на всякий случай всегда иронически кривит губы. Это наследие брежневской эпохи, когда все еще приходилось говорить не то, что думаешь, но за ухмылку уже не сажали. Худшие примеры – это дома «Патриарх», «Стольник» и «Яйцо Фаберже». Авторы как бы говорят: «Быдло все примет за чистую монету, а мы с ребятами посмеемся».
ЭКА: Сравните экологическое состояние Москвы и других мегаполисов.
В.П.: Когда знакомые приезжают из Москвы в наш отравленный смогом Лос-Анджелес, их первая реакция: какой чистый воздух! По качеству воздуха Москва близка к Мехико. Шанхай, возможно, хуже, но я там не был.
ЭКА: В Вашей книге «Культура-2» говорилось о центростремительном характере тоталитарной культуры. В последние десятилетия вся страна приехала делать бизнес в Москву плюс колоссальный приток мигрантов из стран СНГ. Население столицы выросло до 16 миллионов, притом, что рождаемость в стране падает, и население в целом сокращается. В тоталитарную эпоху центростремительное движение понятно, но как его объяснить при капитализме?
В.П.: Российский капитализм так сильно отличается от капитализма протестантских стран, описанного Максом Вебером, что надо бы придумать другое слово.
ЭКА: Художник Валерий Кошляков, говоря о Москве, обвинил власть и бизнесменов в низком качестве современной архитектуры. Проблему он видит в том, что бизнесмены живут на Западе, а здесь только зарабатывают. Как на фронте. Он это выразил в формуле «Россия — черный подвал, в котором деньги лежат». Как Вам кажется, есть ли похожие проблемы в Нью-Йорке или Лондоне?
В.П.: Думаю, что он прав. Россия — это черный подвал, в котором деньги лежали, но теперь их остается все меньше. Значительная часть денег, которые текли в Россию из трубы, уходила на Запад. Поскольку в России почти нет конкурентоспособного товара на экспорт (кроме сырья, оружия), непонятно, откуда эти деньги опять появятся в этом подвале, если нефть и газ сильно не подорожают. Ничего похожего в Нью-Йорке и Лондоне я не вижу, там другие проблемы.
Март, 2009
Использование информации с сайта возможно только в формате внешней ссылки на материал, размещенный на сайте www.ec-a.ru. Максимальный объем материала, который может быть размещен на другом интернет-ресурсе: название, дайджест (summary), одна картинка и активная ссылка на страницу текста. Размещение полной статьи возможно по согласованию с главным редактором. |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
